Название: Дела семейные – Глава 15
Автор: A. Kniggendorf
Блог автора: akk.insanejournal.com
Переводчик: Lazurit
Бета: Шреденька
Фандом: TB/X1999/Combination
Пейринг: Сейширо/Субару
Рейтинг:NC-17
Дисклеймер: Все чужое.
Ворнинги: насилие, оккультизм, гомосексуализм, говорящее дерево, дендрофилия и геометрия.
Ворнинги для этой главы: Что-то среднее между некрофилией и сомнамбуфилией (понятия не имею, как называется секс с бессознательным человеком), но без графики. Деревянно-групповой секс. Ритуальный секс. И все это счастье в одной НЦе. Также есть насилие и неканонические подробности в отношении клана Сакуразукамори. Также Лазурит окончательно запуталась в принципах транслитерации, поэтому Поливанов скрестился с Хэпберн-_-
Примечание: Этот фик – сиквел к фанфику «36 градусов». Найти приквел можно на моем дайре www.diary.ru/~lazurit8 и на сообществе www.diary.ru/~anime-x

читать дальшеA. Kniggendorf: Дела Семейные – Глава 15 – Солнечная Вспышка

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Сильный порыв ночного ветра ворвался в ветви древней сакуры в парке Уэно, срывая мелкие листья, пыль и незрелые плоды, которые дождем посыпались на траву и дорожки. Каждый год плоды высыхали и замертво падали с веток. Сакура не кормила живых, будь они животными или добычей.

Раскидистые ветви трепетали, сбрасывая бесполезную черную шелуху. Темные плоды, опадавшие в мире живых и рассыпавшиеся в мире мертвых. Крошечные частички тьмы в форме вишен. Тьмы, которая больше не могла запятнать мир духов, заточенная в засохшей кожице, падавшая в течение многих лет, веков… чтобы помешать растерзанным духам восстать…на землю, покрытую травой...

... как была покрыта кровью в тот год, когда Сакура прибыла в Токио. В то время Сакуразукамори был Харада. Вспыльчивый Сан-чан, сражавшийся за Токугаву в Киото, и перенесший сакуру, когда стало ясно, что столица скоро сменится. Будучи одним из Шогитай, он противостоял Имперским войскам, когда те штурмовали холм...

Крона дерева затрепетала, рассыпая магические лепестки вслед за материальными плодами.

Вокруг нее бушевало сражение, и кровь лилась на землю. Кровь пьянила, бодрила... и убивала; она позволила упавшим плодам объединиться, и уже побежденные враги восстали на поле боя.

По традиции, если у Сакуразукамори не было обученного приемника, ему наследовал его же убийца. Сан-чану было двадцать восемь, и он был еще молод. Но пушка выпалила в гущу солдат, и осколок случайно задел артерию...

... и стенания бесчисленных призраков вокруг ствола Сакуры не дали ей докричаться до своего стража. Затем Мори Сан-чана предложили ей одного из своих людей...

... и мир стал серым.

Ветви Дерева шелестели в ночной прохладе. Тысячу четыреста лет у него были Сакуразукамори. Некоторые служили ему несколько месяцев, некоторые – почти всю человеческую жизнь. Более ста лет оно позволяло марионеткам делать свое дело, пока к нему не пришел упрямый подросток, требуя ответов, в которых ему отказали учителя.

Теперь подросток стал взрослым, и все еще искал ответы.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
fam-i-ly – груп-па[сущ]: Химия. Элементы со сходными химическими свойствами.
mat-ter – зна-чить[гл.]: непереходный глагол (зна-чил, зна-чит)
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Уэно-Сакураги-чо, Токио
13 апреля 2000 года - 09:49

Утро четверга. Кухня была полна растительных запахов свежевыжатого сока карамболи и риса с апельсинами. Негромко играло радио. Субару взял еще одну апельсиновую дольку, и попытался незаметно оценить состояние Сейширо.

Тот сидел напротив него и читал утреннюю газету. Поскольку они делили постель, Субару знал, что последние две ночи температуры у него не было, а учитывая сладкий суп мисо, который он приготовил на завтрак в дополнение к рису, кажется, ему было лучше. И все же...

Сейширо перевернул страницу, свернул газету пополам и положил рядом с тарелкой, чтобы читать во время еды.

Субару взял чашку и наслаждался крепким, чуть горьковатым привкусом зеленого чая, растекшимся по языку. На этой неделе он отменил несколько встреч, дав Сейширо выспаться и выздороветь, и ответил на последовавший звонок из главного дома едким замечанием, что все еще плохо чувствует себя после неожиданной поездки в Киото. По крайней мере, это не было в полной мере ложью, хотя из-за этого ему вчера снова пришлось встретиться с Оми.

Сейширо, прихлебывая кофе, перевернул газету и принялся читать вторую половину страницы. Под столом его нога слегка касалась ступни Субару, пальцы гладили его лодыжку; прикосновение было приятнее, чем Субару хотелось признавать, несмотря на то, что Сейширо сосредоточился на газете. Полностью сосредоточился. Поглаживание прекратилось.

- Извини, - Сейширо бросил салфетку поверх газеты, задвинул стул и вышел из комнаты.

Субару с любопытством потянулся за газетой. Взгляд его привлек один из второстепенных заголовков в конце страницы: «ЗАГАДОЧНОЕ УБИЙСТВО В МИНАТО: Серийный убийца на свободе?»

Сама статья была короткой – ничего сенсационного пока не было - но в ней говорилось об убийстве туристического гида в Минато. Сердце женщины оказалось пробито необычно толстым тупым предметом. По телу были рассыпаны лепестки сакуры.

Как в воскресенье в Уэно. Неужели теперь по Минато бродил искалеченный дух? Возможно, если место преступления не было должным образом очищено. Ему нужно позвонить в полицию и спросить. Он остановился на следующем параграфе.

»Это третье подобное убийство. «Сакуразукамори» уже убивал в Уэно, Синдзюку и Минато. Полицейские источники сообщили Асахи Шимбун, что ведущие расследование детективы втайне назвали убийцу в честь персонажа народной сказки о…»

~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~

Сейширо как раз одевался, когда дверь спальни открылась. Застегивая рубашку, он через плечо посмотрел на Субару. – Видишь что-то приятное?

- Да, - ответил Субару, стоя в дверях. – Хотя если вы снимете рубашку, будет еще лучше.

- К сожалению, для этого у меня нет времени, - Сейширо заткнул рубашку в штаны, а затем застегнул ширинку и ремень. Вынимая из шкатулки пару золотых запонок с выгравированными пентаграммами, он заметил, что воротник сидит слишком свободно; придется закрепить его булавкой.

- Волнуетесь из-за статьи, да? - Субару наконец вошел в комнату. - О «Сакуразукамори» бродящем по Токио.

- «Волнение» - не подходящее слово, - Сейширо надел темно-красный галстук и завязал его свободным узлом Кельвина. Прикрепив его к рубашке простой золотой заколкой, он надел пиджак и поправил воротниковую булавку. – Оно значит, что у меня проблемы.

- Вы собираетесь выследить его, - заметил Субару.

- Нет, – Сейширо отпер оружейный шкаф, пристегнул узкую «Беретту» к ремню на середине поясницы, и прикрыл ее пиджаком. – Я подам на него в суд за нарушение авторских прав. НОКБ будет в восторге от судебных отчетов, - Он посмотрел в зеркало, проверяя, сидит ли костюм, сменил домашние очки с коньячными стеклами на черные, и направился к двери. – Если позвонит кто-то из МВД, скажи, что я уже этим занимаюсь.

Когда он потянулся к ключам на тумбочке в прихожей, пальцы Субару сомкнулись на его запястье. - Будьте осторожны. За этим стоит сильный маг.

- Я заметил, - Сейширо резким движением высвободил руку и сунул ключи в карман.

- Куда вы идете?

- В Касумигасеки, связи с общественностью важнее всего, - Он спустился по лестнице, надел ботинки и набросил на плечи легкий плащ. - Не жди меня. На это может уйти много времени.

- Но вы… - дверь захлопнулась.

Снаружи высоко в небе плыли облака. От их белого тумана камни, казалось, только сильнее блестели на солнце. Сейширо щурился, несмотря на темные очки. Когда он двинулся по Кототой-дори, виски заныли. Обычно он шел к своему автомобилю через парк, по пути навещая Дерево, но сегодня ему нужно было сесть на поезд в Угуисудани, чтобы сберечь силы. Болезнь истощила его сильнее, чем ему хотелось признавать. Однако преступника следовало немедленно разыскать и устранить. Ни Мори, ни НОКБ не обрадуются рекламе. Он втиснулся в забитый поезд. Утренний час пик уже прошел, но в оклеенных рекламными плакатами вагонах Яманотэ все еще было полно народу.

Одна остановка. А потом можно будет выбраться из этой консервной банки.

Сейширо глубоко вздохнул, выходя с платформы станции Уэно к автостоянке. Он проверил свои барьеры, они были целы. Единственной, кто появлялся на его парковочном месте за прошлую неделю, была кошка, гнавшаяся за мышью. Сейширо открыл машину, бросил плащ на заднее сиденье и сел за руль. Проверив бензин, он вздохнул. По пути в Чийода ему придется заправиться.

~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~

Субару убрал со стола и включил посудомоечную машину, а затем принес свои папки из чулана рядом с генкан. Ему нужно поскорее найти место под картотеку; картонная коробка стала неподъемно тяжелой. Он поставил коробку на стул, а бювар положил на кухонный стол. Кстати, стол бы ему тоже пригодился. Он проверил, не прислали ли что по факсу, но, к счастью, новых сообщений не было. Домашняя одежда Сейширо все так же валялась на не заправленной постели. Темный костюм, светлая рубашка, сдержанный галстук и скромные украшения. Сейширо был «убийственно» хорош. Буквально. Но ему все еще нездоровилось. Если что-то произойдет...

Субару вздохнул. Он ничего не мог с этим поделать. Вернувшись на кухню, он развязал тесемки на бюваре и просмотрел свои бумаги. Несколько дел попроще он вчера отдал Оми и попросил Наоко помочь ему с импортным березовым столом, в котором, по-видимому, поселился дух. Ее семейная ветвь жила в Иокогаме, а потому неплохо знала западную культуру, которая могла иметь к отношение к делу.

Из двух оставшихся дел более срочным было задание в Управлении Метрополитеном; другим были призраки на строительной площадке Саншайн 60 в Икебукуро. Он склонялся к тому, чтобы списать его на суеверия. При падении Саншайн 60 погибло много людей – большего числа жизней унес только крах небоскребов Синдзюку – а поскольку раньше на его месте стояла тюрьма Сугамо, люди в любом случае считали его проклятым местом, несмотря на то, что бабушка разобралась с ним в 1971. Новый кеккай запечатал все, что могло остаться, так что слухи о том, что казненный премьер-министр Тоджо Хидеки снова ходит по земле, скорее всего, были всего лишь слухами. Однако он должен найти время, чтобы подтвердить это.

Он пролистал свой ежедневник. Скорее всего, по пути к Управлению Метрополитеном. Проверить стабильность кеккая не займет много времени; а вот дело в метро…

И он все еще должен спросить об очищении места преступления в Минато; в этом случае полагаться на Сейширо нельзя. Где-то у него был номер Коно...

Субару потребовалось десять минут, чтобы отыскать замызганную карточку в груде визиток. Он пошел в спальню, и уже собрался взять трубку и позвонить, как телефон зазвонил сам.

- Да?

- Сумераги-сан? – произнес тихий, чуть хрипловатый голос.

- У телефона. Кто это? – спросил он.

- Вы меня не знаете. Я был, нет, я юмеми. Я…

«Юмеми?» – Откуда у вас этот номер? – осторожно спросил Субару.

- В прошлом году я был Драконом Земли.

У них был этот номер? Субару так не думал. Сейширо относился к своему номеру телефона как к государственной тайне; вероятно, так оно и было. - Это не отвечает на мой вопрос. Извините, но если вы действительно…

- Послушайте! – воскликнули на другом конце провода, - Я любил вашу сестру. Я буду только рад, если ее убийцу размажут по стенке. Но она умерла, чтобы вы были счастливы, и, к сожалению, это счастье включает его! Я не хочу, чтобы ее смерть оказалась напрасной. Поэтому идите! Найдите его. Сегодня смерть встретит свою смерть! – с резким щелчком связь прервалась, и послышались гудки.

У Субару голова пошла кругом. Со сновидцем Драконов Земли следовало считаться; в прошлом году его предсказания разрушили большую часть их планов. Если это действительно был он, то к предупреждению нужно серьезно отнестись..., но кто же дал ему…

Субару, не задумываясь, набрал номер.

- Особняк Имоноямы.

- Такамура-сан? Это Сумераги Субару. Пожалуйста, могу я поговорить с Имоноямой-сан?

- Подождите, пожалуйста, - включился режим ожидания. Заиграла негромкая музыка, медленная, пугающе знакомая мелодия, которую Субару никак не мог… - Имонояма. Кому я обязан сюрпризом?

- Простите, что потревожил вас, но вы случайно никому не давали этот номер?

- Нет, Сумераги-сан. Мы знаем, что ваш... домовладелец не допустил бы этого.

«Тогда как?..»

- Но несколько минут назад мне звонил бывший Дракон Земли…

«Идите. Найдите его. Сегодня смерть встретит свою смерть»

Трубка упала на стол. Субару схватил ключи, плащ, и захлопнул за собой дверь.


«Касумигасеки» - сказал Сейширо. От станции Ниши Ниппори можно доехать на метро до Чийода. Субару протиснулся сквозь заросшую металлическую калитку на кладбище Янака. В это время рабочего дня на кладбище никого не было. Светлые надгробия с черной и золотой гравировкой поблескивали на солнце. Было жарко, а на деревьях пока было слишком мало листьев, чтобы создавать плотную тень Птиц, как ни странно, не было. «Я любил вашу сестру», - заявил сновидец Драконов земли. Как он познакомился с ней? Когда? Где? Почему Хокуто-чан никогда не говорила о нем? Он думал, что они всем делились друг с другом, но теперь…

«Она умерла, чтобы вы были счастливы»

Субару сжал руку в кулак; он шел все быстрее и быстрее, пока не перешел на бег. Бежать по кладбищу. Бабушка изгнала бы его. Спасать убийцу своей сестры. Дважды изгнала. Но Хокуто мертва, а Сейширо жив. Должен жить. Должен…

~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~

Касумигасеки, Чийода-ку, Токио
13 апреля 2000 - 12:11

Сейширо въехал на маленькую стоянку напротив Сакурадамон. Три из двенадцати парковочных мест были зарезервированы для «Предприятий Сакура»; остальные принадлежали Главной Прокуратуре и Министерству Юстиции, находившимся по соседству. Он поставил свой автомобиль на среднем месте - том, напротив которого не было узкой клумбы с деревцами, отделявшей стоянку от Учибори-дори - и выключил двигатель. Уже настал полдень. Ослепительно яркое солнце освещало асфальт; в его сиянии рододендрон, росший напротив его машины, едва был виден. Головная боль вернулась с удвоенной силой. Обычно он и близко не подошел бы к офису в таком состоянии, но…

«Ведущие расследование детективы втайне назвали убийцу “Сакуразукамори”»

«Видимо, не так уж и втайне», - мрачно подумал Сейширо, и, выходя из машины, угрюмо глянул на здание Полиции Метрополитена. В воздухе витал запах азалий и выхлопных газов, ото рва по другую сторону улицы тянуло сыростью. Эта смесь до странности напоминала ему запах разлагающейся плоти.

- Сакуразука-сан.

Услышав нежеланный голос, Сейширо поднял голову. На мгновение солнце ослепило его, несмотря на очки. – Ромиро, - Он приветствовал своего исполнительного директора кратким кивком.
- Хорошо, что мы здесь встретились; эту неприятную ситуацию лучше обсуждать вне стен, у которых могут быть уши.

- В жаркий полдень прямо напротив полиции? - Сейширо захлопнул дверь автомобиля, - Я так не думаю.

Ромиро прищурился от солнца. Сейширо напрягся. Что-то было не так, он точно не мог понять что… - Пойдем внутрь и…

…мучительная боль пронзила его спину.

- Тебе не следовало нарушать правила, Сей-кун, - сказал Ромиро за его спиной.

~: ~: ~: ~: ~ ~:~:~:~:~

Чийода-ку, Токио
Линия Метрополитена Чийода 9
13 апреля 2000 года - 12:15

- Следующая станция Ниджубашимаэ. Спасибо, что воспользовались «9 го сен Чийода сен». Пожалуйста, не забывайте свои вещи. Спасибо за…

Электронный голос растворился, когда в вагон хлынула волна смрадного тумана, отбросив Субару к поручню. От него несло мертвечиной. Он не мог дышать, не мог… шрамы на его руках яростно запылали, почти обжигая кожу льдисто-голубым светом и…

…ничего. Грохотал состав. Трое школьниц в форме с беспокойством посмотрели на него, и перешли в соседний вагон. Сидевшая рядом старуха с хозяйственной сумкой между ног крепко вцепилась в свой зонт. Устыдившись, он отвел глаза. Магическая атака; никто кроме него не заметил ее. Но если он уловил ее, значит, Сейширо…

Он потянулся к меткам, ища уверенность в далеком присутствии Сейширо, и боль пронзила его спину, вспыхнула в груди. Во рту, в горле он чувствовал кровь. Он тонул в ней. Над его головой со свистом неслись перья. Хлопанье мощных крыльев. Боевой крик ястреба. Карканье вороны. Он…

…захлопнул свои щиты. Несколько секунд он просто цеплялся за упирающийся ему в плечо поручень, пытаясь отдышаться. Поздно. Он опаздывал. Совсем близко. Поезд покинул станцию, разогнался...

- Следующая станция Хибия. Спасибо, что…

Еще две минуты. «Помоги мне успеть», - молил он, - «Аматерасу-ками-сама, прошу тебя, помоги мне успеть».


Он соскочил с поезда, как только открылись двери. Торопясь добраться до выхода со станции, он расталкивал хмурящихся клерков и бизнес-леди. Работник метро включил предупреждение о мерах безопасности на подземных станциях метро. Субару проигнорировал его, несясь вверх по эскалатору… - Пожалуйста, не выходите за обозначенную желтым безопасную зону на ступеньках. Не перегибайтесь через поручни. Не бегайте… - Субару, протиснувшись мимо толстяка в рубашке с воротничком, делал именно это. Бежал.

Парк Хибия и тротуар Учибори-дори, ведущей к Касумигасеки, были полны людей: служащие использовали свой полуденный перерыв, чтобы прогуляться на солнышке. Субару грубо расталкивал их. Пот тек по его спине. Его руки все еще горели от первой вспышки, но стало тяжело следовать за ощущением, не опуская щитов. По другую сторону широкой улицы показалось здание Полиции Метрополитена, и он остановился, тяжело дыша, ища, сосредотачиваясь...

Метки были близко, очень близко. Слева. Но там находилась лишь клумба с азалиями, а за ними – пустая парковка. Прилегающее здание… нет, это уже слишком далеко. Он сдался, и, сдерживая дыхание из-за тумана, позвал метки. Что-то сверкнуло в воздухе над асфальтом стоянки.

Сейширо на охоте. Все вокруг не то, чем кажется.

Субару вынул из кармана офуда и шариковую ручку. Шикигами, повиновавшийся знаку ясновиденья, был ослепительно белым, он уничтожал туман и иллюзии, открывая спрятанную под ними правду: вот купающаяся в солнечном свете стоянка; синий седан Сейширо в трех шагах от него, по другую сторону клумбы; кровь, растекающаяся по асфальту, ярко алая на полуденном свету, играющем на стальной ручке ножа, пригвоздившего черную офуда к спине Сейширо.

Подошвы ботинок Субару ломали темно-красные азалии, когда он прямиком через клумбу кинулся к иллюзии - несовершенной иллюзии пустой парковки, пахнущей кровью, трупами, смертью и рододендроном. Он подсчитал шаги и присел, ища... нащупал Сейширо, плечо, спину, нож, бьющееся сердце у ладони. Кровь текла по его рукам, когда он приподнял тело. Дыхание Сейширо ослабевало с каждой секундой...

Субару закашлялся. Здесь туман был самым густым, казалось, он тек из раны Сейширо в мир живых. Что бы ни омрачало мир духов, оно активировало заклинание на спине Сейширо, питаясь его кровью. Почему Сакура не вмешалась? Почему Сейширо не позвал?.. Еще один приступ кашля; на таком малом расстоянии туман душил его; а в мире духов… Субару вздрогнул.

В темном омеджицу ты получал то, что видел, а если ты не видел ничего…
Случайная пентаграмма академии Кламп скрыла Сейширо даже от Камуи.

Согласно газете, «Сакуразукамори» уже убивал в Уэно, Минато и Синдзюку. Где-то должны были быть еще два трупа с искалеченными душами, заключавшие Токио в пентаграмму, начерченную мертвыми телами в миле живых и растерзанными духами в мире мертвых.

Пентаграмма, отделявшая Сакуру от ее стража, пока тот не истечет кровью.

Он должен был добраться до Сакуры прежде, чем это произошло, но призрачный туман ослепил и его, и пентаграмма была слишком велика, чтобы успеть стереть ее вовремя. Туман рассеялся в солнечном тепле; очищающее пламя Аматерасу растворит его в мире духов. Но в центре пентаграммы, его магия не работала. Кроме…

Если смотреть в сторону Уэно, то вершина окажется там, и он увидит пентакль, пусть тот и должен был быть пентаграммой. В светлом онмеджицу пентакль, созданный как пентаграмма, являлся пентаграммой...

... Но в темном онмеджицу намеренья не имели значения...

Если он использует темное онмеджицу, чтобы вызвать Солнце, то мощь Аматерасу проникнет в пентакль, который он видит, а не в пентаграмму, которой он должен был быть. Но лишь одна темная богиня несла в себе Солнце. И призывать ками своего клана темной магией...
Субару глубоко вдохнул. Привалив Сейширо к себе, он неуклюже сосредоточился, подняв четыре пальца, вместо одного; пальцы, покрытые чужой кровью. Четверка была числом смерти. Смертью была... Кали.

- Ом Клин Калика-йей Намаха.

Она была богиней смерти и правды – Сейширо умирал в его объятьях, скрытый иллюзией.

- Ом Клин Калика-йей Намаха.

Она была абсолютной реальностью - его руки были покрыты кровью.

- Ом Клин Калика-йей Намаха.

В ее правом глазу сияло Солнце – пламя Аматерасу сжигало туман, превращая его в хлопья пепла, осыпавшиеся на землю мира духов словно лепестки, превращавшиеся в лепестки... Лепестки Сакуры кружились вокруг них, они сияли белизной - лаская щеки Субару, наливались алым - касаясь крови на его руках, нежно розовели – шелестя по телу Сейширо.

Субару едва не задохнулся от облегчения. - Помоги ему, - хрипло произнес он, его пальцы размазывали кровь по побледневшей щеке Сейширо. – Он нуждается в тебе.

- «...Он ни в ком не нуждается...» - заметило Дерево.

- Но ты ведь не хочешь этого, так? – возразил Субару, крепче сжимая Сейширо в руках.

- «... Верно...» - Мимо просвистели ветви. Покрытый цветами прутик погладил Субару по шее и нырнул за ворот, - «... Кали – яд для таких как ты..» - теперь Сакура показалась целиком, - «... Почему бы мне не взять тебя вместо него?...»

Асфальт под ногами исчез; Субару стоял на коленях на влажной от крови земле, но это не имело значения. Он все еще чувствовал, как его свитер намокает от крови Сейширо. Так много крови, слишком много. – Потому что тогда ты его потеряешь.

Прутик скользнул по щеке... – «Ты стал таким мудрым...» - Дождь лепестков усилился; прутики и ветви, покрытые цветами, тянулись к Сейширо, нащупывая пульс, рану. Густая крона затрепетала, ростки змеились вокруг ножа, мириады цветов поглощали кровь. Прутик поддерживал голову Сейширо, тогда как ветви обвили плечи и бедра, отодвигая его от Субару. Магия дерева пульсировала у его щитов в ритме сердцебиения. Алые капельки сока текли с гибких зеленых побегов меж приоткрытых губ, Дерево оплело своего стража...

... а Субару стоял. Кровь приклеила свитер к его коже, намочила брюки и нижнее белье. Он мерз. И злился. Его правая рука, дрожа, сжалась в кулак и пара шрамов-символов вспыхнула – одни под кровью, другой под корой. Вокруг его запястья резко обвилась ветка.

- «... Куда ты идешь?...» - спросила Сакура.

- Убедиться, что больше это не случится, - заявил Субару.

Ветка вокруг его запястья напряглась. Шершавая кора поранила кожу, с жадностью впитывая кровь... – «Скоро он поправится...»

- Хорошо, - Субару высвободил запястье. Под его ногами снова появилась стоянка. Без Сейширо.

Субару запахнул плащ, пряча кровь, и направился к зданию.

В лобби не было ничего, кроме двух лифтов и лестницы. На стеклянной двери на втором этаже была изображена эмблема фирмы: круглый, стилизованный цветок сакуры с пятью мечами, указывающими на вершины пентаграммы. Субару толкнул дверь и прошел мимо пораженной регистраторши. Она поспешила за ним, пытаясь преградить ему дорогу. Даже не оглядываясь, он бросил в нее обездвиживающую офуда. Коридор окончился просторным офисом с красивым видом на Сакурадамон и парк Кокё Гайен по другую строну улицы.

И на автомобильную стоянку, залитую блестящей на солнце кровью.

Кровью Сейширо.

В офисе было пусто; Субару развернулся. На другой стороне лобби находился конференц-зал; частица его задалась вопросом, откуда он знает это. Красная лампочка над дверью показывала, что зал используется и заперт. Он взялся за ручку. Замок щелкнул...

Комната освещалась лишь четырьмя светящимися экранами на противоположной стене. За столом спиной к двери сидел высокий мужчина в темном костюме. На него была направлена камера. На экранах отображались такие же столы в таких же темных комнатах перед темными деревянными дверями, один в один похожими на ту, через которую прошел Субару, но пространство за столами было размыто, пряча сидящих за ними людей.

- … наверняка уже мертв. Пока мы говорим, я на расстоянии поддерживаю иллюзию. Касумигасеки запечатан для…

- Не для Печати, Хонсю-сан, - произнесла тень на экране с подписью «Сикоку», - Здравствуйте, Сумераги-сан. Давно не…

Враг Сейширо обернулся, пораженный…

Субару оказался быстрее. Полетели пять офуда; пять шики ударились о торопливо поставленный барьер, их точки столкновения отметили пентакль, пламеневший освободительным огнем Аматерасу, который был так горяч, что казался белым. Его противник перелетел через стол, попав в не размытый объектив камеры.

Субару спокойно закрыл дверь под молчаливыми взглядами четырех расплывчатых фигур на экранах. - Я пришел за ответственным за загрязнение мира духов. Это вы?

Появилась черная ворона, она кинулась вниз, клювом целясь в глаза Субару, но распалась, ударившись о щит-пентакль.

Субару смахнул с рукава несколько опаленных обрывков бумаги, - Видимо, это значит «да».

Ответом ему стал взрыв сырой магии, ненаправленной, не сосредоточенной, чьей задачей было ослепить его и разрушить щит. Субару едва увернулся от последовавшей дюжины режущих порывов ветра; каждый приблизился достаточно, чтобы обрезать прядь волос или царапнуть по шее. Еще пара сантиметров, и ему бы перерезали сонную артерию. Он коснулся пореза двумя пальцами. Они стали мокрыми и темно-красными; его кровь поверх крови Сейширо.

Хозяин вороны уже стоял на ногах, его холодные серые глаза следили за Субару. - Как видишь, я не разделяю склонности моего предшественника к правонарушениям. Я скорее предпочту видеть тебя мертвым, чем в своей постели, - При его словах шрамы на руках Субару вспыхнули. Комнату наполнил удушливый запах сакуры и крови, гниющих трупов и азалии.

- Не тебе определять, что есть правонарушение, - услышал Субару едва знакомый голос и понял, что говорит он сам, - Это не входит в твои служебные обязанности…

- Кто ты?.. – Неожиданно вокруг его горла закружился плотный вихрь лепестков, заставивший его замолчать..

- Я – то, что определяет нарушения, - Голос был древним и полным того же холодного гнева, что чувствовал сам Субару, - Я - то, что судит... – поток лепестков царапнул кожу, - Сей-чан настаивает на быстрых и аккуратных убийствах. Но тебе не нравятся его методы, так, Ромиро? Тебе нравится играть... - Лепестки кружились, врезаясь все глубже, царапая до крови, краснея, и все продолжая кружиться вокруг вздрагивающих мышц, уже не скрытых кожей. - ... Так же как и мне...

Безкожая рука, сухожилия которой светлыми веревками выделялись на фоне красной плоти, потянулась к Субару. Пьянящая кровь капала на дорогой бледно-серый ковер. Молчаливая просьба о милосердии после того, как рот и голосовые связки давно исчезли. Субару вонзил ногти в свои ладони. Милосердия не было. Был лишь гнев, и кровь, которая, кружа ему голову, улетучивалась с извивающихся останков, лежавших у его ног, соблазняя станцевать на них. Потребовалась вся его сила, чтобы не сделать первый шаг, не поддаться упоительной музыке рваного дыхания и хруста ломающихся костей. Он не отворачивался, пока труп не растворился в вихре лепестков.

Экраны все еще горели, и тени за столами молча наблюдали, как Субару вышел из комнаты, а свет из коридора озарил кровавое пятно на ковре. Он пересек лобби, снял с работницы офиса заклятье и спустился по лестнице к выходу из здания.


Небо заволокли облака, словно туман и суматоха мира мертвых просочились в мир живых. От парковки к зданию вели кровавые следы. Кровь Сейширо. Ботинки Субару. Жар Кали.

Губы Субару обсохли; он облизнул их. Поднимающийся ветер холодил язык, пах пеплом и сексом…Он вздрогнул. Кровь обжигала кожу, напоминая об обещаниях, которые лучше не сдерживать.

Он не мог сесть в поезд в таком состоянии - близость, тела... Вместо этого он пешком дошел до Уэно в мокрой от крови одежде, липнущей к коже. Когда он добрался до южного края парка, начался дождь. Дойдя до Сакуры, он промок насквозь. У него поднималась температура. Он горел. Он прижался к грубой коре, к телу под ней, к Сейширо...

Сейширо...

Кали хотела Сейширо. Он хотел Сейширо. Невыносимо. Немедленно. Субару терся о него, о шершавую кору, нуждаясь, требуя. Тело Сейширо сотрясла дрожь. Ствол покрыли цветы цвета свежей крови. Послышалось низкое, яростное рычание; Субару понял, что его издавал он сам. Он прикусил губу, почувствовал вкус крови, вцепился в мокрую ткань, разрывая, распутывая. Кожа...

Он расстегнул ремень, стянул брюки, протянул руку...

Он хотел его, нуждался в нем, должен был войти в него.

Смазки не было; ему было наплевать, он…

…излил горячее семя в бессознательное тело…

…почувствовал, как в него проникают, растягивая…

…закричал, ощутил, как течет кровь…

… и замер, тяжело дыша, прежде чем упасть на Сейширо. Ему не мешало ни семя, пролитое между ними, ни грубая кора ветви между его бедрами, не давшей ему соскользнуть на землю и поцарапавшей кожу. Он чувствовал тяжесть, удовлетворение... необыкновенное ощущение двух сердец, в унисон бьющихся у него в груди, двух дыханий. Кровь и сок. Семя и сакура. Если это было иллюзией...

- Пожалуйста, будьте реальным… - отчаянно прошептал он, - Будьте живым…

Кое-что холодное коснулось его лица, его талии.

Мягкость пожухших лепестков.

Рука нежно зарылась в его волосы. Легкий ветерок коснулся его виска.

Кто-то прошептал, - Shway hao, xiao zi.

А потом была лишь тьма.

И Сакура.


продолжение следует в:
Дела Семейные – Глава 16

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Примечания:

(1) Битва при Уэно - 4-ого июля 1868 года (первый год эры Мейджи) состоялась «Битва при Уэно» между 2000 Шогитай и новой Императорской армией. Шогитай, группа самураев, преданных сёгунату Токугава, защищали последнего сёгуна, Токугава Йошинобу, по своей воле удалившегося в заключение в храме Канеджи на холме Уэно. Императорские войска, вооруженные современным вооружением, в один день подавили восстание последних сил Сёгуната в Эдо (будущем Токио).

(2) Харада Саноске (*1840 - 6 июля 1868) был капитаном 10-ого отряда Шинсенгуми, служившие полицией при режиме Токугава. Он присоединился к Шогитай весной 1868 и умер 6 июля 1868 в возрасте 28 лет, от ран, полученных во время Битвы при Уэно. (прим. переводчика: как фанатка Шинсенгуми в общем, и Писмейкера в частности, я над этим долго смеялась)

(3) Тюрьма Сугамо использовалась американскими оккупационными войсками для заключения некоторых японских военных преступников, и в ней проводились смертные казни, включая высокопоставленных заключенных.

(4) «Ом Клим Калика-йей Намаха» - мантра Кали (или Калика), которая, как считается, приносит облегчение или спасает от бед, однако довольно своеобразными способами. Кали известна как один из самых жестоких аспектов Божественности; она разрушает зло, открывая путь добру. В Тантра ее роль расширена до "Абсолютной Реальности".

(5) "Shway hao, xiao zi" - "Приятных снов, малыш." на китайском.